Смысл жизни

(Окончание первой части, начало здесь . Вторая часть здесь)
Экзистенциальные и трансцендентальные особенности личности

Я склонен считать, что большинство из нас вообще мало задумывается о смысле жизни, а потому многие на сознательном уровне не делают выбора в пользу того или иного подхода. Они учатся, работают, вступают в браки заводят детей, развлекаются - короче говоря, просто живут, следуя своим потребностям и тому, что диктуют им обстоятельства. И всё же мы зачастую можем определить, что человек делает выбор в пользу того или иного решения. Говоря проще, есть люди по природе своей скорее экзистенциальные, а есть трансцендентальные. Об этом можно судить по тому, какой из движущих ими мотивов является определяющим или какую функцию, сознательно или неосознанно, они максимизируют: стремление пережить те или иные ощущения или достичь той или иной цели. Ориентирован ли человек в конце концов на себя или на то, что находится вокруг. Не смотря на всю перемешанность этих мотив и трудноразличимость акцентов, обычно всё же чувствуется, что для человека первично.

Двигаясь к некой цели, мы постоянно делаем микровыборы, которые накапливаются и образуют тенденцию. Так, например, творящий художник всегда, наверное, движим двумя мотивами - с одной стороны, трансцендентальным, желанием так или иначе изменить мир, сделав его, если не лучше, то хотя бы иным, а с другой, экзистенциальным, стремлением к известности, востребованности, оценённости, богатству. Эти мотивы зачастую противоречат друг другу, изводя автора сомнениями и требуя определиться. И, как правило, в конечном продукте мы можем различить, чего же его создатель хотел больше, угодить публике или донести до мира свои идеи. И поскольку каждый из нас в определённом смысле художник, чьим произведением является его собственная жизнь, то и о нас можно сказать нечто подобное. Когда жизнь закончена, то становится особенно видно в какой пропорции человек распределил свои силы между тем, что умирает вместе с телом, и тем, что продолжает жить.

В этой части я не говорю о собственном взгляде на этот выбор, не даю никаких оценок. Сейчас мы лишь анализируем два принципиально разных подхода к определению смысла жизни, и что в натуре человека подталкивает его в сторону одного из них. Я не могу назвать ни одной отдельной черты характера, наличие которой однозначно предопределяло бы трансцендентальный или экзистенциальный жизненный путь. Но есть несколько маркерных особенностей, делающих один из этих вариантов более естественным и интуитивно более предпочтительным.

Витальность.Одним из ярко выраженных экзистенциальных качеств является способность человека смаковать жизнь. Выше мы уже говорили о чём-то подобном, определив это качество как витальность. Но сейчас мы рассмотрим эту черту под несколько иным углом. В данном контексте нас интересует сила и острота эмоциональных переживаний, связанных с чувственной сферой. Как правило, у людей с такой способностью присутствует и достаточно сильная потребность в чувственных переживаниях. Такие люди, если их не ограничивают какие-то внутренние или внешние рамки, могут впадать в крайность и становиться настоящими сенсорными обжорами, постоянно ищущими остроты и обилия ощущений. Они даже могут продолжать следовать своим пристрастиям, не смотря на то, что те представляют очевидную угрозу для их жизни. Это, например, курильщики, не бросающие сигареты даже заболевая раком лёгких, это любители гастрономических излишеств, у которых уже начались проблемы с сердцем, суставами и эндокринной системой, адреналиновые наркоманы, продолжающие искать приключения, несмотря на травмы и смерти друзей и т.д.. Причём, в подобных случаях речь не всегда идёт о болезненных зависимостях. Маркером зависимости является сверхценность некого определённого специфического состояния, при этом способ попадания в него, так называемый, аддиктивный агент, вторичен. Другим маркером зависимости служит потребность в постоянном увеличении его дозы и абстиненции в случае его дефицита. Так вот страдающий от ожирения гурман не зависим от еды в этом специфическом клиническом смысле. У него не будет ломки, если его лишить любимых блюд, просто жизнь станет ему скучно, из неё уйдёт значительная часть положительных эмоций. Таким людям очень трудно отказывать себе в чувственных удовольствиях. Для этого нужна или недюжинная сила воли, или мощный мотив. Это качество несёт их в экзистенциальную сторону, как бурный поток, и дабы преодолеть его требуется столь же сильный трансцендентальный мотив.

Целеустремлённость. Ещё одно качество, степень обладания которым отличает людей экзистенциальных от трансцендентальных, это способность отказываться от сиюминутного и локального в пользу чего-то бОльшего, и удалённого по времени. У этого качества есть разные имена, подчёркивающие тот или иной его оттенок. Его называют упорством, целеустремлённостью, волей к победе, способностью к откладыванию удовольствий (почитайте статьи о "зефирном тесте", если не знакомы с ними). Это качество не обязательно делает человека успешным и, тем более, счастливым (хотя статистически увеличивает шансы на это), но оно побуждает его ставить перед собой цели и идти в их достижении до конца. Люди, которым оно присуще, не только способны к самотрансформации или, если хотите, к самотрансценденции, они испытывают в этом потребность и получают от этого процесса радость. Это можно хорошо увидеть у некоторых спортсменов, главным стимулом для которых является не победа и не рекорды, а именно постоянное преодоление своего очередного предела, постоянное повышение своего "потолка". Есть это и у любых увлечённых своим делом людей, и у настоящих энтузиастов разного толка, продвигающих свои идеи и живущих ими.

Любовь. Помимо целеустремлённости есть ещё одна способность, присущая в какой-то мере почти любому из нас, которая направляет наши интенции вовне.  Речь идёт о любви. Под любовью я подразумеваю здесь самoe общее значение этого слова, а именно умение чувствовать окружающий мир, переживать то, что происходит с людьми, животными, природой почти так же глубоко и остро, как если бы это происходило с ним самим. Такую способность к сопереживанию называют ещё эмпатией, но любовь это нечто большее. Она предполагает способность к самоотречению, к действию во благо предмета любви, даже в ущерб самому себе, даже если это сопряжено со страданием или даже смертью. Любящий человек испытывает радость уже от самого действия во имя того, что он любит, и для него является достаточной наградой, если он видит, что его усилия не пропали даром. При этом самоотречение в любви не содержит никакого прагматического мотива, оно не требует никакой компенсации, никакой благодарности или ответных услуг.  Любовь наполняет человека и делает его душу шире, впуская в неё нечто изначально внешнее и инородное, нечто, что благодаря ей, начинает ощущаться как часть самого себя. Любовь смещает эпицентр наших чаяний и усилий с Я на МЫ, и этим обнаруживает свою трансцендентальную природу.

Здесь стоит уточнить, что любовь бывает не только такой. Существует ещё чувство, которое тоже называют любовью, хотя по своей сути оно противоположно тому, что описывалось в предыдущем абзаце. Речь идёт о любви, стремящейся  поглотить свой объект и обладать им, любви, способной задушить в своих объятиях. Такое чувство питает не стремление принести благо предмету любви, не желание его счастья, а страх потери и страх одиночества. В такой любви нет трансцендентальности, и она не расширяет, а ограничивает душу.

Глубина. Ещё одна черта,  о которой я хотел сказать в рамках данного разговора, это способность человека к глубине. Поясню, что подразумевается под глубиной. Каждый из нас воспринимает мир на нескольких уровнях, от конкретных, частных, с максимальной степенью детализации, до самых широких и общих. Поясню эту мысль с помощью метафоры. Представим, что весь мир это одна большая книга. В ней есть уровни букв, слогов, слов, предложений абзацев, глав, сюжета, идеи и т.д. Так вот каждый из нас приходит с некой способностью восприятия тех или иных уровней. Некоторые воспринимают лучше всего уровень "слов", а кому-то важнее и понятнее уровень "глав". Эта разница бывает порой настолько сильной, что двум таким людям становится очень сложно понять друг друга. Скажем, один, читая "Преступление и наказание", видит в нём слабое подобие современных  триллеров, а другой ценит красоту и богатство языка и задумывается о вечных этических дилеммах и духовной эволюции главного героя. Это пример разных масштабов восприятия. Для первого главным является увлекательность сюжетной линии, для второго принципы, определяющие судьбы людей и народов. Если для второго читателя сюжет служит только средством, художественных языком, для рассказа о чём-то более важном и глобальном, то для первого смысл книги состоит в неожиданных острых поворотах и душещипательных сценах, и здесь Достоевский явно проигрывает Марининой или комиксам от Marvell. Если эти двое возьмутся обсуждать автора, то они не смогут договориться, потому что будут общаться на разных символических языках. Один будет апеллировать к ярким и быстротечным переживаниям, а другой к смыслам и ценностям.

Приведённый пример иллюстрирует, как проявляются различные способности к глубине восприятия. Из него также видно, что уровень глубины человека коррелируется со степенью его трансцендентальности. Способность видеть явления в их целостности и взаимосвязи, переключает внимание человека с личного, индивидуального, частного на общее, целое, глобальное, что уже само по себе является трансцендентальным вектором. И всё же далеко не каждый человек глубокий человек видит смысл жизни в чём-то внешнем, по отношению к ней. Дело в том, что вопрос о первичности бытия и смысла сам по себе является достаточно глубоким и не имеющим однозначного правильного ответа. Если человек всерьёз задумывается о нём, то это уже свидетельствует о его глубине, но ещё не определяет какой он сделает выбор. И всё же, на мой взгляд, есть уровень глубины бОльшего порядка, чем рациональное философское мышление. Я говорю о духовности, о способности ощущать целостность мира непосредственно, через некий особенный, не имеющий точного названия, орган чувств. Такое восприятие качественно отличается от умозрительного понимания единства мира, и у человека, наделённого им, по сути, не остаётся выбора. Т.е. он конечно может отрицать в себе эту часть и пытаться заглушить её под воздействием жизненных обстоятельств и давления извне, но тогда он будет обречён на внутренний дискомфорт и муки противоречий, у которых не решения. Если же человек находится в контакте с этой частью себя, то трансцендентальный путь становится для него настолько естественным, что он даже может не осознавать альтернативы, выбирая единственно возможный, по внутреннему ощущению, вариант.

Страх смерти. Обсуждение психологических особенностей, влияющих на наши взаимоотношения со смыслом жизни, будет неполным, если мы не упомянем ещё одну тему - страх смерти. Этот страх не склоняет человека в пользу одного из двух обсуждаемых нами выборов, но он накладывается на него и порой подталкивает к крайностям. Страх смерти является непреходящим источником дискомфорта, от которого каждый из нас пытается уйти каким-то своим способом. Для экзистенциальных людей более характерно компенсировать этот страх чувственными удовольствиями. Если считать, что смерть тела тотальна, т.е. что она означает полный и абсолютный конец той сущности, которую мы идентифицируем как "Я", то принцип "после нас хоть потоп" кажется вполне логичным. Единственный прагматичный аргумент, мешающий следовать ему до конца, состоит в том, что если совсем не думать о том, что будет после тебя, то поплатиться за это можно задолго до смерти. Поэтому экзистенциальный человек зачастую исповедует принципы разумного эгоизма, служащими в его представлении достаточным основанием для этики и морали. Фатальность смерти означает, что к концу жизни всё, что остаётся у человека, помимо ощущения последних вздохов, это его прошлое. Поэтому экзистенциальный человек в ответ на вызов страха смерти зачастую приходит к следующей максиме "жить нужно так, чтобы в старости было о чём вспомнить и ни о чём не жалеть". Некоторым даже кажется, что умирать лучше молодыми, пока не ослабли желания и организм ещё способен "жить на полную катушку".

Для трансцендентального человека смерть всегда представляется этапом. Этапом важным, быть может самым важным физической в жизни. Смерть это граница, разделяющая разные способы существования, но всё же она не последний предел. Даже если такой человек не верит в бессмертие души, он верит в бессмертие определённой идеи, служению которой готов посвящать свою жизнь. Он верит, что эта идея ценна для тех, кто придёт после него, и потому она будет продолжать жить, а с ней будет жить и какая-то часть его Я, интегрированная в плоть этой, в буквальном смысле, идеальной сущности. Я вырос в то время, когда вокруг доминировал великодержавно-коммунистический дискурс. По всем информационным каналам нам внушали, что умереть за Родину или за Партию это, если и не счастье, то великая доблесть и правильный, почти праведный, выбор. Нам не обещали вечной жизни, но обещали вечную память. В каком-то смысле это было даже лучше, потому что никто ничего достоверного про вечную жизнь сказать не мог, а что такое вечная память мы знали доподлинно, т.к. сами являлись её носителями и наблюдали, как, подобно эстафетной палочке, она передаётся от поколения к поколению. Нас не пугали адом и уничтожением души, вместо этого был страх вечного забвения, т.е. той самой тотальной смерти. А для трансцендентального человека тотальная смерть куда страшнее, чем для экзистенциального, потому что она не является неизбежностью, но самым большим и необратимым провалом всей жизни.

Заключение

Разделение людей на экзистенциальных и трансцендентальных, как и любая другая типология, условно. Психическая реальность конкретного человека никогда не бывает столь рафинированной, чтобы полностью укладываться в умозрительную схему. Во многих людях обе тенденции могут быть сильно перемешаны и в разных ситуациях проявлять себя с разной силой, поочерёдно беря верх. Более того, поскольку речь идёт в значительной мере о мировоззренческой системе, то с течением жизни одни мотивы могут становится слабее, а другие усиливаться. В начале жизни наши ценности сформированы в основном под влиянием извне, но по мере взросления думающий человек постепенно осознаёт, насколько ему комфортно в этом, сшитом по стандарту, мировоззренческом одеянии, и начинает его переделывать, иногда на уровне подгонки и доводки, а иногда полностью перекраивая. Всё моё поколение прекрасный тому пример. Мы видели как вчерашние коммунисты, убеждённые атеисты и социалисты, начинают регулярно посещать церковь и наживать миллионы, обирая и обманывая других, в "лучших" традициях дикого капитализма. Мы видели и то, как люди аполитичные и не идеологизированные, жившие простой обывательской жизнью, обретали веру и по-настоящему находили себя в боге.

И всё же, не смотря на всю свою условность, представленное здесь разделение имеет глубокие корни в природе человека и влияет на то, как складывается его жизнь. Трансцендентальный или экзистенциальный выбор это выбор определённой судьбы, ценностей, приоритетов. Делается он сознательно или интуитивно, под воздействием извне или вслед за внутренним зовом, он оказывает влияние на каждое наше конкретное решение, на каждое действие. В этой части я всячески старался придерживаться нейтральной позиции, пытаясь не давать оценок и не называть один из путей лучше другого. Я действительно верю, что для обоих выборов есть в нашем мире и место, и необходимость. Моей целью было лишь поделиться собственными мыслями о смысле жизни с теми, кого эта тема интересует, в надежде, что этот текст поможет им сделать собственный выбор, наилучшим образом соответствующий их природе. При этом для себя я нашёл "правильный" ответ. Возможно, по тексту чувствуется, что я причисляю себя к трансцендентальным людям, и мой выбор, если выразить его одним словом, именно такой. Но при этом во мне очень проявлена и экзистенциальная сторона, которая постоянно вступает в противоречие с трансцендентальной. Я верю, что обе эти части важны для каждого человека, и поэтому, вне зависимости от выбора, для душевного комфорта очень важно найти между ними компромисс, способ такого гармоничного примирения, при котором выигрывают обе стороны. Именно эта задача оказалась для меня самой сложной и рассказу о её решении будет посвящена вторая часть моего эссе.